Армейские «чмошники» — это парии, степень аутсайдности которых предельна — дальше опускаться в статусе военнослужащего срочной службы уже некуда. «Чмо» выполняют в армии самую грязную работу, они неопрятны в одежде и изначально исключены из «эволюционного» процесса «дух» — «молодой» — «черпак» — «дед» — «дембель»: «чмошники» остаются таковыми на протяжении всего срока службы.
Отечественные этнографы полагают, что армейское «чмошничество» — феномен более сложный, нежели просто отдельно взятое явление конкретного социума.
Звенья трехчленной модели
Этнограф Константин Банников (сам, к слову, послуживший в советской армии) в своем исследовании доказал, что «чмошник» — фигура для такого социума как советская армия, имевшего очень много общего с местами лишения свободы, не случайная, а даже закономерная — появление феномена изгоя обусловлено потребностью в этом. Более того, этот феномен способствует приобретению армейской социальной структурой двойного стандарта: со специфической пятичленной статусной моделью («дух» — «молодой» — «черпак» — «дед» — «дембель») успешно конкурирует универсальный трехчлен (изгои — масса — представители элиты).
Другой известный современный историк Л. С. Клейн, побывавший в советское время в МЛС в качестве осужденного, считает, что подобная трехчленная, типично лагерная, модель является архетипом социальной структуры.
Как «чмо» уподобляют антиподу
Невозможность временной самоидентификации для армейских «чмошников» выключает их из парадигмы привычных статусных установок. К примеру, военнослужащий любого призыва (в том числе, и «духи») вправе заставить этих париев, которым по сроку службы уже пора демобилизоваться, мыть туалет в дембельской «парадке». Симеотика данного действа состоит в условном «смешении» «чмошного дембеля» с дерьмом, «очко» же символизирует ворота воинской части, распахнутые для такого увольняющегося в запас.
В последнее время, отмечают этнографы, при направлении доминации армейской массы или элиты на асоциальных индивидов (тех же «чмошников») удерживание последних на нижайшем уровне аутсайдности («опускание») все чаще осуществляется с помощью мужеложства, а также дефекации и мочеиспускания. Как считают специалисты, такие своеобразные «черные метки» при наличии неограниченного количества иных вариантов проявления неуставных отношений, самым популярным из которых было и остается избиение, свидетельствуют о стремлении семиотически подавить военнослужащего, уподобить его социальному антиподу. Нагадив в сапог или в шапку, довлеющий над антиподом метит его вещи антивеществом, которое, в свою очередь, превращается в симеотическое орудие насилия и маркер, очерчивающий границы социума. Нечто подобное часто описывается в приматологии, подтверждает видный российский антрополог М. Л. Бутовская.
Почему «чмыри» необходимы
Ученые считают, что «чмошничество», которое в советской армии было более ярко выражено, чем в современной российской во многом вследствие сравнительно долгого срока службы (2 года на суше и 3 на флоте), рассматривать в качестве только лишь патологии армейского социума — слишком узко. Грубо говоря, подобная научная гипотеза сводится к тому, что «чмыри» как феномен должны существовать хотя бы для того, чтобы своим наличием являть пример социального несоответствия.
Этнографы приводят в качестве доказательства своей теории исследования известного разработчика концепции фундаментальной антропологии французского ученого Рене Жерара. Жерар писал, что в древних Афинах существовали так называемые фармаки («козлы отпущения»). Эти несчастные люди содержались специально для жертвоприношений в случае каких-либо бедствий — эпидемий, голода. Фармак должен был впитать в себя всю скверну, вобрать негативную энергетику, продуцируемую несчастьями. Затем этот парий либо изгонялся, либо его убивали, причем коллективно.
Массовое отмежевание сослуживцев от армейских «чмошников», постоянное стремление максимально унизить представителей этой низшей «касты» были и остаются характерными и для казарменного социума. Причем случаи издевательств, когда жертву доводили до самоубийства или забивали насмерть, в советской армии происходили не так уж и редко — просто они тщательно скрывались и не предавались огласке.
Текст: Николай Сыромятников
