Летописи донесли до нас имя одного из народов, участвовавших в легендарном призвании варяжских князей — меря. Имена двух других — мещёра и мурома — дошли до наших дней в географических названиях. Во времена Киевской Руси эти народы населяли восток и север нынешнего Центрального района России — Рязанскую, Владимирскую, Ивановскую, Ярославскую области, значительную часть Московской. Что стало с ними потом?
Когда на земли мери и прочей чуди пришли славяне?
В основе этих племенных имён лежит, очевидно, тот же корень, что и в самоназвании народа мари (марийцев) — «человек». Это были народы финской языковой группы, расселившиеся здесь по меньшей мере с VII века до н.э., со времён Дьяковской археологической культуры. Проникновение сюда славянского населения началось где-то с V века н.э. Академик В.В. Седов считал, что летописная меря была уже в основном славянской, только самоназвание у неё сохранялось финское. Правда, он базировал свои предположения только на широком распространении среди мери славянского женского украшения — пальчатых фибул. Вряд ли один этот признак может считаться достаточным показателем «славянизации» мери — украшения легко могли распространяться благодаря моде, которая возникла, как только в человечестве начался обмен товарами.
Более надёжным показателем, вероятно, может служить распространение погребального обряда, выразившегося в курганных захоронениях. Этот обряд распространяется в землях мери где-то с Х века и пришёл он, судя по всему, из новгородских земель. В то же время палеоантропологические исследования показали значительную степень заселения Северо-Восточной, Ростово-Суздальской Руси выходцами из Южной, Киевской и Галицкой Руси. На это указывает и топонимика. Названия городов Переяславль, Галич, Звенигород, речек Ирпень и Лыбедь вблизи Владимира наглядно говорят, что они были основаны переселенцами из Южной Руси. Особенно характерно, что два Переяславля — Рязанский (нынешняя Рязань) и Залесский — были основаны на двух речках, названных переселенцами Трубеж, точно также, как и Переяславль в Киевской Руси (нынешний Переяслав-Хмельницкий) находился на речке Трубеж. Видимо, земли мери заселялись выходцами как из Северной, так и из Южной Руси.
Есть ли финский субстрат в русском народе?
Проживание народа меря на землях, ставших впоследствии ядром Владимиро-Суздальского государства, давно служит предметом исторических реконструкций, утверждающих, что современные русские, по большей части, на самом деле — потомки финно-угорской мери (а также чуди, мещёры, муромы и т.п. народов), воспринявшие славянский язык. В своё время и мэтры российской историографии внесли свой вклад в эту теорию. Так, В.О. Ключевский писал:
«Наша великорусская физиономия не совсем точно воспроизводит общеславянские черты. Другие славяне, признавая в ней эти черты, однако замечают и некоторую стороннюю примесь: именно скулистость великоросса, преобладание смуглого цвета лица и волос и особенно типический великорусский нос, покоящийся на широком основании, с большой вероятностью ставят на счёт финского влияния».
Однако во времена Ключевского ещё не было исчерпывающих антропологических исследований. Когда же они появились (в ХХ веке, благодаря, например, работам В.П. Алексеева), выяснилось, что многие прежние стереотипы о «финском» и тем более «тюркском» субстрате у русских относятся к числу псевдонаучных (политических) предрассудков и не имеют фактической основы. Антропологический тип великорусов оказался даже ближе к таковому у западных и южных славян, нежели у украинцев и белорусов. Это же подтверждают и развернувшиеся в начале XXI века палеогенетические исследования.
Как же объяснить сей парадокс? По-видимому, восточные славяне, расселявшиеся по землям нынешней Центральной России тысячу лет назад, в большей степени сохранили первоначальный славянский облик, нежели потом смогли сохранить украинцы и белорусы. Славянские колонисты на землях мери, мещёры, муромы были намного многочисленнее коренного населения, и последнее оставило мало следов в облике русских.
Но «мало» это не значит, что совсем не оставило. Конечно, смешение в течение веков происходило, на что всё-таки указывает постепенное изменение антропологических параметров с течением времени. Однако ни письменные источники, ни археология не сохранили свидетельств значительных вооружённых столкновений славянских колонистов с аборигенами или массового исхода последних из мест проживания. Если летописи много говорят о войнах русских с мордвой и черемисами (марийцами), то они ничего не сообщают о войнах с мерей и другими «чудскими» народами, жившими в нынешней Центральной России. По-видимому, их ассимиляция произошла довольно мирно.
Что оставила меря русским?
О былой заселённости Центральной России финскими народностями свидетельствует богатая топонимика, которую даже нет надобности всю перечислять. Конкретно о народе меря (или неря) могут свидетельствовать названия рек Нерль, Нерская, Нерехта (с одноимённым городом), озера Неро. На последнем стоит Ростов-Великий и находится он на месте древнейшей столицы народам меря, существовавшей по меньшей мере c VII века. По тем временам это было очень большое и богатое поселение.
Судя по всему, мерянскими (мещёрскими, муромскими) являются названия речек с суффиксом -кша/-кса: Пекша, Колокша, Кидекша и т.п. Интересна приуроченность гидронимов Векса. Их четыре на Русской равнине, и всякий раз ими называется река, вытекающая из озера — Плещеева, Неро, Галичского, Чухломского. Видимо, «векса» по-мерянски означало вообще исток из озера. С течением времени это нарицательное имя превратилось у русских в имя собственное у нескольких рек.
Многие лингвисты считают, что характерное для некоторых народных русских говоров произношение сложилось под влиянием финского языкового субстрата, например оканье у жителей Владимирской, Ивановской и Нижегородской областей, переход «ч» в «ц» у населения Рязанской Мещёры. По мнению некоторых, ненормативная лексика в русском языке является заимствованием из языков мери и другой «чуди». Правда, академик О.Н. Трубачёв опроверг эту гипотезу, показав наличие нынешней ненормативной лексики ещё в праславянском языке.
Таким образом, финноязычные народы меря, мещёра, мурома влились в русский народ, будучи полностью ассимилированы славянскими переселенцами вследствие своей сравнительной малочисленности.
