Некоторые психоаналитики полагают, что нелюбовь к родине уходит корнями в психопатологию личности и, по сути, является неврозом, который следует лечить.
Так, американские последователи Фрейда уверены, что публичные и регулярные негативные высказывания в отношении страны, в которой человек родился, ее культуры, истории, традиций являются формой психологической компенсации фсложных отношений с матерью в ранний детский период «родиноненавистника». Интересно, что в США, в стране победившего психоанализа, невроз этот относится к разряду мало распространенных. У нас совсем другая история…
В России «вирус» нелюбви к родине принял масштабы пандемии, и психоаналитическими выкладками это едва ли можно объяснить.
«Где родился, там и пригодился»
Социальные психологи знают, что культ родины, традиция уважения своей страны, начинается с почитания так называемой малой родины, с места, где человек родился, провел детство, где сформировались его базовые ценности. Именно с отчины чувство признательности переносится и на «Большую» родину –с части на целое.
В прошлые времена у оседлых народов проживание всей жизни на одном месте, на отчине, считалась необходимой нормой. Добровольное удаление на чужбину относилось к настоящему социальному вызову, добровольному изгнанию. Как правило, на Руси народ «снимался» с дедовских мест только вынужденно, в лихие годины. Причем люди мигрировали довольно большими сообществами и почти никогда в одиночку. Это позволяло «перенести» родину на новое место, поскольку отчина – это в первую очередь люди, родные и близкие люди, а уж потом «родной ландшафт».
Так, в XIX веке русские эмигрировали на Новый Свет целыми деревнями, и именно этот факт позволил русским общинам в Латинской Америке, в Австралии через несколько поколений сохранить «русский уклад» в абсолютно чужеродной среде.[С-BLOCK]
Сегодня характер миграции с малой родины на «Большую Землю» категорически изменился. Люди покидают родные края не из-за лихой годины, не по вынуждающей причине – они едут за «цивилизацией», за «новыми возможностями реализации», за легким рублем. Причем уезжают поодиночке, как изгои – неблагодарными хамами, должниками, не возвратившими и малой частицы любви своей малой родине. Так нарушается гармония, которая на протяжении столетий подпитывала русский народ. На желанной чужбине они не приживаются, а становятся чужеродными клетками, которые в лучшем случае сводятся в доброкачественную опухоль.
Города, вроде Москвы, которым «посчастливилось» стать пристанищем, транзитными узлами для новых «калик перехожих», фактически обречены на бесплодную жизнь общежитий: новые мигранты не привыкли что-то отдавать местам, где они проживают – только брать. Им все время что-то не будет хватать: кафе с открытыми верандами, парковок, велодорожек, и всякий раз их потребительский гнев будет обрушиваться на «нерадивую родину».
«Пора валить!»
Этот возглас обязательно скажет добровольный номад. Ибо неспособный жить в гармонии с родной землей, с живыми образами детства, с историей своих родных, никогда не обретет баланса и покоя нигде, даже в самых благоприятных условиях. Недовольство местом пребывания, перманентное «Пора валить!» будет преследовать изгоев-добровольцев везде, во всех промежуточных местах «сваливания», пока в конце концов центробежная сила неприкаянности не поставит вопрос ребром – о пребывании в этом мире…
Психологи знают, что для того, чтобы решить какую-то закоренелую психологическую проблему, нужно восстановить ситуацию, при которой она родилась. В случае с нашей нелюбовью к родине, нам необходимо сначала вернуться на свою малую родину и начать реализовываться там.
