После того, как часть русской Церкви не приняла реформу патриарха Никона, на несогласных начались гонения. В начале XVIII века, при Петре I, целые общины бежали от Москвы и от власти как можно дальше, к границам государства и за его пределы. В Сибирь, в Забайкалье, на Север.
Менее известны староверы, которые бежали на запад и юг – а их было немало. До сих пор в Польше, Белоруссии, Латвии, Литве, по берегам Чудского озера в Эстонии остаются русские старообрядческие поселения.
Еще одна часть ушла на юг, оказавшись сначала в задунайских землях (сейчас это Румыния), а потом в Турции, где староверы-казаки «некрасовцы» (по фамилии их предводителя, непокорного казачьего атамана Некрасова) жили, оторванные от Родины почти три столетия, храня свою веру, быт и культуру.
Еще одна часть ушла на юг, оказавшись сначала в задунайских землях (сейчас это Румыния), а потом в Турции, где староверы-казаки «некрасовцы» (по фамилии их предводителя, непокорного казачьего атамана Некрасова) жили, оторванные от Родины почти три столетия, храня свою веру, быт и культуру.
Впрочем, русские старообрядцы не были отрезаны от окружающей жизни и были в курсе происходящего в мире. В той же Прибалтике в XVIII и XIX веках общины были очень успешны экономически; от тех времён в некоторых городах (таких, как Режица или Двинск) остались построенные ими целые кварталы крепких и красивых каменных домов.
Поэтому, когда Европа стала погружаться в пучину революций и мировых войн, было принято решение искать новое тихое пристанище. И вместе с миллионами переселенцев из Старого Света на американский берег ступили русские староверы, к тому времени уже несколько столетий не поддерживавших живой связи с Россией.
Скитницы семеновских лесов XIX в. Семеновский уезд Нижегородской губернии
Харбинцы
На противоположной стороне огромной России, в Забайкалье, на берегах Ангары тоже жили казаки-старообрядцы. От столиц это было далеко, граница обширна и неспокойна, для местных воевод и губернаторов каждый русский штык, пика и шашка – большое подспорье. Со временем ослабла тяжесть притеснений со стороны правительства, казаки жили вольно станицами, несли службу. И, разумеется, неукоснительно хранили свою древнюю веру и культуру.
Так продолжалось долго – до начала ХХ века, до наступления окаянных дней русской смуты. Как большинство казаков всей России, забайкальские староверы выступили против советской власти. И, потерпев поражение в Гражданской войне, они приняли решение уйти «за кордон», в Манчжурию – северную часть Китая, в то время тесно связанную с Россией.
В Манчжурской эмиграции казаки-староверы жили довольно обособленно, целыми станицами. Были настроены резко враждебно как к советской власти, так и к городской светской харбинской жизни, возделывали землю, строили церкви, были готовы защищать свой уклад и имущество как от диверсантов, проникавших из Советской России, так и от местных бандитов и революционеров (в Китае разворачивалась своя гражданская война). Поэтому, когда в Китае установился коммунистический режим, казакам-староверам снова пришлось бежать от «красных»
Уходили целыми станицами, помогая друг другу, собирая деньги на покупку билетов, на выкуп мест на пароходах. Уезжали в неизвестность, далеко от родной стороны, в неведомые далёкие страны. Недавно мне довелось познакомиться с потомками беженцев, осевших в Австралии. Но основная часть через Сингапур попала в Бразилию. А потом, узнав, что в Северной Америке есть поселения староверов, отправилась туда.
Встреча
Надо сказать, что старообрядцы весьма подозрительно и ревностно относятся к чистоте церковного учения и предания, и далеко не все ветви некогда единого движения признают друг друга. Но после тщательного испытания веры друг друга лидеры общин приняли решение: и у «турчан» (так себя называют староверы, приехавшие в Америку из Турции), и у «харбинцев» «вера правильная, дониконовская, без искривлений и неправды».
Так на американской земле воссоединились две ветви русских староверов – через столетия после расставания, на чужой земле, обогнув с двух сторон земной шар.
Власти штата Орегон оценили трудолюбие и религиозность новых граждан, выделили им крупные земельные наделы (по 5 – 8 га на семью) и беспроцентные кредиты, освободили на 10 лет от налогов. Вскоре край, населённый русскими староверами — «орегонцами» стал процветать. Попробовав самые разные сельскохозяйственные культуры и экономические практики, староверы нащупали свою нишу на этом рынке: теперь они выращивают лучшую в Америке клубнику и ежевику. Кроме того, значительная часть рождественских ёлочек, украшающих праздничные дома американцев, также выращена на старообрядческих казачьих плантациях.
Сейчас объединённая община насчитывает около 5 тысяч человек и населяет небольшой город, называющийся Вудборн. Жители там говорят друг с другом на старинном русском языке, живут в комфортабельных деревянных домах (чаще всего одноэтажных, хотя иногда попадаются и двух, и даже трёхэтажные хоромы), которые называют «избами». Интерьерами дома не очень отличаются от жилищ обычных американских фермеров, за одним исключением: тут не пользуются телевизорами и магнитофонами, которые называют «сатанистами» (интересно, что запрет не распространяется на фотоаппараты, видеокамеры и компьютеры).
Вот слова одного из старших членов общины, родившегося в 1938 году Макара Афанасьевича Занюхина: «Когда человек сам поёт, он свои мысли и голос развивает, а магнитофон и телевизор ум отбивают». Итак, поскольку у жителей Вудборна нет привычки проводить вечера перед телевизором, сохраняются обычаи совместных вечеров с беседами и песнями (светскими растяжными и духовными стихами – псальмами) под рукодельную работу: женщины шьют традиционную одежду, украшая её вышивкой и ткаными поясами. Такая одежда используется как в праздники, так и в повседневном быту. Жители носят традиционные русские причёски и головные уборы, мужчины не бреют бороды и усов. Все жители ходят в церковь, где звучит знаменный распев. Сохраняются традиции и обряды – в том числе очень сложные и удивительно красивые свадебные.
Орегонские староверы довольны жизнью, однако не могут не тосковать по далёкой Родине.
Эту удивительную общину с её сокровищами подлинной русской культуры открыла для остального русского мира учёный, фольклорист Елена Николаевна Разумовская из Санкт-Петербурга. Впервые Елена Николаевна побывала в Вудборне полтора десятка лет назад.
